Почётный гражданин Ялты Сергей Бочаров: «Если рисуешь, это должно быть не хуже эпохи Возрождения»
— Сергей Петрович, что повлияло на становления вас как художника?
— У нас была в СССР прекрасная школа. В Краснодарском художественном училище нам отлично преподавали историю искусства, я узнал всех мастеров благодаря нашему легендарному преподавателю Инге Дмитриевне Май, которая нам просто раскрыла глаза на качество работ Леонардо Да Винчи, Рафаэля, Караваджо, Сурикова, – всех мы досконально разбирали вместе с ней на занятиях. А она в свою очередь училась в Ленинградской академии, где свои знания ей передавали «быки» нашей Советской художественной школы. Много других очень талантливых преподавателей и во ВГИКе, и из института Репина вдохновляли меня.
Но самой полезной привычкой у меня было ходить по музеям. Многие великие художники начинали просто с копирования работ других старых мастеров, с натуры, с самих картин. И я начал самостоятельно приходить в музеи и копировать работы классиков. Там я открыл для себя все тайны.
В 80-е годы 20 века находясь на обучении во Франции, у меня была возможность познакомиться с разными знаменитыми художниками той эпохи. Благодаря художнице Надежде Ходасевич-Леже мы побывали у Марка Шагала, Пабло Пикассо, многих других. Мне были они очень интересны как художники, я хотел посмотреть, как они работают и научиться чему-то.
А учиться было нечему. При встрече с Пикассо он сказал мне: «Вот ты работаешь в классическом направлении – так и иди, я один раз в своём творчестве это изменил и сделал большую глупость, мог бы стать действительно великим художником».
С течением времени люди разберутся, что действительно искусство. Победит разум, победит правда.
Когда снимался фильм у Пикассо на студии, это была целая делегация журналистов из России, которая должна была запечатлеть художника в работе, пока он пишет портрет свой жены Жаклин.
Мне тоже предложили сделать работу, я сел и спокойно начал рисовать. Пикассо поставил себе ящик из-под вина, а меня посадили в кресло, типа «ребёнку всё простительно, а он, настоящий коммунист, будет показательно сидеть на неудобном».
За моей спиной стояли журналисты и, наблюдая за тем, что я рисую, начали громко выражать восторг. Пикассо подошёл, взглянул, вернулся к своему рисунку и порвал его! Начал рисовать заново, но и следующие два рисунки были порваны.
Мне хватило хитрости не портить маэстро настроение, и я начал специально мусолить свой рисунок, чтобы он как-то успокоился. Ему на тот момент было уже 90 лет. Он видел, как я пишу портрет в классической манере, но сам уже давно не мог так работать, потому что многие годы назад ушел в постимпрессионизм, сюрреализм и кубизм. Хорошо, что он не понимал по-русски, потому как собравшиеся журналисты говорили: «рисунок Сергея-то лучше…»! И сама Жаклин назвала мой портрет потрясающим. Мы обменялись с Пикассо подписанными рисунками. Потом эту работу Пикассо оценили в три с половиной миллиона долларов.
— Вы не только проходили обучение в Европе, но и позже преподавали там?
— Я какое-то время преподавал во ВГИКе, но основной работой тогда была должность художника-постановщика на Киностудии им. Горького, преподавательская деятельность была по совместительству, и мне не продлили контракт. Зато потом пригласили в Австрийскую академию художеств. Я в Вене преподавал полтора года, получил статус профессора и отправился дальше в Римскую школу искусств!
Моё пребывание в Италии было сплошным приключением!
Началось с того, что в первый же день меня обворовали цыгане возле Ватикана, я остался без документов и средств. Итальянского языка, в отличии от немецкого, я не знал, и для того, чтобы занять место профессора, мне необходимо было его выучить за два месяца! Чтобы хоть как-то быстро заработать и восстановить документы, я начал продавать маленькие картины прямо на улицах Рима. Несколько картин у меня купила необыкновенной красоты девушка, потом она вернулась и купила ещё, а потом они с подружкой пригласили меня выпить с ними. Мы гуляли до утра в ту ночь. Оказалось, что это была Орнелла Мути, известнейшая итальянская актриса.
Когда я жил и преподавал в Италии, мы делали персональную выставку моих работ с Федерико Феллини и выпускали буклет, на котором он написал: «Раньше Бочаров учился у итальянцев, теперь итальянцы учатся у него». В то время я написал портреты Версачи, того же Феллини, Лучиано Поваротти. Я с ними подружился, потом ещё долго переписывались, когда я уехал.
— Благодаря каким работам вы получили наибольшую известность?
— Портреты точно не то, что сделает тебя известным, потому что это самое неблагодарное дело. Всегда человек видит себя по-другому и начинает попросить поправить черты лица, сделать худее. Многие художники уходят от работы с натурой.
Когда я рисовал Брежнева, он сказал, что это было с ним впервые. До этого все его портреты рисовались не с натуры. Так же и с Высоцким, до меня его никто не писал в живую.
Я никогда не показываю портреты до завершения работы. Был ужасный случай, когда я писал шведскую принцессу. До этого я рисовал портрет короля Норвегии, она узнала, посмотрела и меня вызвали к ним в замок. Начал работу, разбросал всё по пятнам на большом двухметровом холсте, прошло всего часа четыре. Вдруг слышу шум за спиной, а она подошла сзади, посмотрела на работу и упала в обморок!
Есть многолетняя история с портретом Джанни Версаче. В своё время, когда я назвал ему цену за работу, он назвал меня «idiota», что по-русски значит тоже, что и по-итальянски. И я ему пообещал, что хоть мы и друзья, я никогда не продам ему этот портрет. И я до сих пор выполняю то, что сказал. Даже Лужков дарил мне квартиру и организовывал приём в итальянском посольстве, чтобы я торжественно передал картину семье Версаче. Но они умудрились уже на само мероприятие принести свежие итальянские газеты с заголовками, что «за большие деньги продаются и советские художники». А я отказался в очередной раз её отдавать, заявив, что русские патриоты ни за какие деньги не продаются…
— Как понять, какой в человеке скрыт талант?
— В каждом человеке есть уже сразу заложенные таланты и качества с рождения. Характер формируется до года, а до трёх лет, например, я смог определить в своих детях их призвания и выбрать им профессии. Так, понимая направление, они могут долбить в одну точку, понимая, куда они будут поступать и кем станут, когда вырастут. Все они так и работают в своих сферах.
В людях сразу виден формат их мысли: либо они погружаются в детали, либо смотрят масштабно. Это первое, что нужно учитывать. У каждого есть талант и его можно развивать. Если детей сразу воспитывать, определяя их будущее, результат будет намного лучше. Также и с русским народом в целом. Ему нужна уздечка, его нужно обуздать и направлять. Нельзя тратить эту бесконечную творческую энергию впустую, цель обязательно должна быть!
У нас огромное количество талантливых людей в стране.
Помню, когда писал портрет короля Норвегии, я заметил ему, что в их стране хорошо относятся к художникам и поэтам, всячески их поддерживают и воспевают. На что он ответил, что они по пальцам могут сосчитать своих талантов, а вот среди русских гениальных людей огромное количество!
— Может ли искусство повлиять на ход истории?
— Учитывая весь мой опыт, я осознал, что искусство никак не влияет на ход истории. А я раньше очень на это надеялся. Думал – я нарисую, они увидят и что-то изменится.
Например, моя работа «Неравный брак» — на ней я нарисовал всех, кто предаст Советский Союз за пять лет до того, как это произошло. Все они сидят за столом и прожирают страну.
Я работал над этим произведением несколько лет, чтобы всех собрать, зарисовать и никого из предателей не упустить.
Пришла эта тема ко мне после того, как я писал портрет Брежнева. Помню диалог с ним о Ельцине и Горбачёве, что они точно не должны стать будущем страны. Никого на этой картине спустя годы я не добавил, не заменил.
Пока я писал портрет, Леонид Ильич очень серьёзно вникал в детали, вносил многочисленные правки в какие-то документы. И когда я пошутил, что его и так все любят и поддерживают, ведь он генеральный секретарь и его мнение незыблемо, то Брежнев сказал, как наоборот важно мнение всех членов Политбюро ЦК КПСС и что любая ошибка может стать слишком дорогой.
Однажды я сделал целую акцию. У меня есть картина «Кремлёвская баня», посвящённая временам Ельцина, где они все залезли в Кремль и сделали из него баню, голыми телами опошлили всё. Такая аллегория. За эту работу меня судили 4 раза и чуть не дали три года тюрьмы. Я прекрасно понимал, что эта работа и разбирательства из-за неё, вызовут большой резонанс. Во всю эту тему я осознано окунулся, потому что хотел, чтобы народ услышал и поднялся, осознал, как нас всех обокрали, развалив Союз.
На одном из судов я представлял себя сам и в завершающей речи заявил, что я написал картину о русской культуре, а в ней есть понятие «русская баня», где все равны, нет адвокатов или политиков, а есть просто голые люди. За это меня оправдали! Но ни по телевидению, ни в других средствах массовой информации, нигде не вышли репортажи об этом деле, хотя на суде присутствовали журналисты многочисленных изданий.
— Должен ли художник быть «голодным»?
— Художник обязательно должен страдать. Я упоминал Пикассо, который сел на деревянный ящик, чтобы писать портрет. Он искусственно создавал себе дискомфорт, вызывал эмоции, которые, будучи уже миллиардером, сложно было ощущать.
Сам я тоже себя сдерживаю от чрезмерного потребления, не люблю ресторанную приторную еду, ненужную роскошь. Художник должен быть свободным человеком!
— Над чем продолжаете работать сейчас?
— Я стараюсь рисовать каждый день. Потому, что это ремесло. Если делать перерывы, даже два-три дня, это отбросит тебя назад, появится неуверенность, работать нужно каждый день. Похожее происходит и у писателей. Если сегодня они не запишут какую-то мысль, потом она уйдёт и появится уже новая, другая. Сегодня утром, например, я рванул на гору Ай-Петри, чтобы застать такую вот серую дождливую погоду, проблески солнца сквозь тучи, написал работу, хоть весь промок от тумана. А вчера ездил писать в Балаклаву. Это этюды, я довольно быстро и много их создаю, за последнее время в Балаклаве написал уже четыре работы.
Вся живопись Крыма сейчас — это подражание позднему Коровину, просто этюды. Из-за того, что в позднем своём творчестве он много работал над декорациями, это перешло и на его произведения. Плюс он съездил во Францию и познакомился с импрессионистами, понял, что за это сейчас платят большие деньги и тоже поддался этому течению. Большинство художников сейчас идут по тому же пути.
— Как вы оказались в Крыму?
— В 80-е годы прошлого века я впервые попал в Ялту вместе с киногруппой, мы снимали фильм на Ялтинской киностудии. Появилась мечта жить тут, иметь хоть какую-то комнатушку, чтобы просто поставить мольберт и рисовать. Много лет спустя я осуществил свою мечту, и теперь моя студия находится в самом живописном месте, в центре набережной Ялты.
Каждый раз я встречаю Новый год на ялтинской набережной, создавая новую картину. Я начинаю писать в одиннадцать вечера и заканчиваю в два часа ночи, потому что бабушка мне говорила: как начнёшь год, так его и проведёшь! Я начинаю в труде и целый год тружусь! Уже 25 лет, как я приобрёл эту мастерскую на набережной Ялты и пишу картины с новогодних гуляний.
Интервью провела Ольга Алексеева